Утверждение о том, что образование у нас «не очень», и в этом виноваты учителя, стало привычным. А вот тезис, гласящий, что хромает педагогическое образование, обладает элементами новизны. Однако он, на самом деле, имеет иной смысл, отличный от того, что вкладывается в него чиновниками от образования (их смысл понятен: «Это плохо, давайте прикроем»). Какой? Давайте посмотрим.

Мальчик учится во втором классе. Интереса к учебе никакого. Впрочем, что там интерес... Есть реальные сомнения в его способности к обучению. Внимание рассеянное, сосредотачивается с трудом, быстро утомляется. При этом, когда начинает читать, сразу начинаешь понимать, что многих букв, похоже, не знает.

«Это буква «о». Повтори!» Не без некоторого труда он повторяет и, кажется, запоминает. Через пять минут возвращаемся к словам с «о» - он вновь не помнит что это за буква.

Способ чтения – оригинальный. Когда читает, к каждой букве подбирает слова, словно вспоминает картинки с надписями из букваря (и – индюк, г – грач, р – рубашка, а - арбуз). После такого чтения сложить слово «игра», которое сам только что прочитал, он просто не в состоянии. Мама просит помочь, подтянуть до четверки. Какая тут четверка? Здесь другой вопрос: как ему позволили оказаться во втором классе, и что он делает в обычной школе?

Другой случай. Девочка. Класс - четвертый. Семья хорошая. Учится на четверки и пятерки, к оценкам неравнодушна и старается изо всех сил получать только хорошие. Пропустила несколько тем и вот – мама просит подтянуть, чтоб не было пробелов. Можно и подтянуть. В процессе подтягивания выясняется – девочка не знает падежей. Оказывается, знание того, что в русском языке есть падежи, не предусмотрено учебной программой четвертого класса. Эта же программа не предполагает и знания о второстепенных членах предложения. Русская девочка, старательно осваивающая предмет, к одиннадцати годам не знает основ русского языка, потому что это, в общем-то, от нее не требуется. Когда еще такое было?

Нечитающий второклассник, отличница, не подозревающая о существовании падежей… Таких примеров из практики нашего современного образования можно набрать тьму. А учебники, взгляните на наши учебники! В одном нет поправки на возрастные особенности ученика. В другом все развлекают и увлекают, забыв о принципе научности, о том, что в школу пришли не играть, а думать и познавать.

Как такое возможно?

На мой взгляд, ответ здесь простой. Из школы, из образования, из учебных планов и учебных пособий исчезла педагогика. Как результат - примитивизация, откровенная деградация методики преподавания (а то и вовсе пренебрежение ею), обеднение содержания образования и неадекватности его содержания возрастным особенностям. Отсутствие системности, продуманности в организации всей системы образования, от расписания уроков до учебного плана, целей воспитания и обучения. Да и ЕГЭ, о котором спорят и говорят много лет, введен без всякого педагогического обоснования.

Наступление на педагогику, на педагогическое образование, ведущееся последние несколько лет, завершается на наших глазах сейчас, когда Министерство образования наносит педагогических вузам, этим бастионам педагогического знания, coupe de grace (удар милосердия) своим рейтингом эффективных вузов. Страшно, что даже члены профессионального сообщества в большинстве своем не понимают всей глубины свершающейся трагедии, не понимают того, что в мусорную корзину, в небытие отправляются достижения двухсот лет развития науки о воспитании и обучении. Широкая же публика и вовсе приветствует обрушение величественного здания 150-летней истории русской педагогики, русского педагогического образования. Вместо мощного клича: «Верните, педагогику!» мы в лучшем случае можем услышать жалкое блеяние: «Верните школьных психологов!» И в этом блеянии я слышу предательство всех тех исканий, дум, открытий, которые были связаны с именами Ушинского, Пирогова, Сороки-Росинского, Блонского, Макаренко.

Хотя, по правде сказать, это предательство было вполне предсказуемо.

Педагогика и педагогическое образование всегда стояли особняком. Идея педагогики как особого, специфического знания так и не дошла не то, что до широкой общественности, но и до самого научного сообщества. Педагогика рассматривалась как своего рода недонаука в квадрате. Почему в квадрате? Да потому, что, будучи дисциплиной гуманитарной, она всегда воспринималась как пустопорожняя болтовня и чистый субъективизм в сравнении с науками естественными. Впрочем, и гуманитарные науки старались от нее отмежеваться и смотрели свысока. «Что такое педагогика? О чем это?» - задавали вопрос коллеги-гуманитарии. – «Мы изучаем общество, память, мышление. Что изучает педагогика?»

Принципы воспитания и обучения, человека учащегося и обучаемого. Но этот ответ никогда не слышали и не слушали, записывая с разбега педагогику в число шарлатанских дисциплин, где-то рядом с алхимией и астрологией. Представление о педагогике как недонауке не могло не дать и соответствующего представления о педагогическом образовании («Ума нет – иди в пед»), педагогическое образование – образование второго сорта, история, математика, физика и биология для недоразвитых.

Так и считалось.

Спору нет, педагогическое образование – не имеет фундаментального характера, глубоко не копает. Но ведь оно и не должно, ибо прикладное и практико-ориентированное. Никто не ждет от врача глубоких познаний в молекулярной биологии, ведь он не биолог. Не следует требовать фундаментальности и от учителя. Учитель – это популяризатор, а не исследователь, его задача – работа с учеником. Прав Ямбург, учитель – это специалист по ребенку. Но, позволю себе добавить: ребенку обучающемуся, ребенку, которого воспитывают, ребенку, который становится личностью.

Методика, как переплетение специализации учителя на ребенке и на популяризации знания, – вот ядро педагогического знания и умения.

Педагогика - это наука, это умение преподнести и преподать знание, а не инструкция как добыть его. Непонимание этого простого факта, безусловно, отражение общего падения культуры мышления, крушение былого пиетета перед наукой как таковой. И вот закономерный итог: нынешний образовательный процесс построен на чем угодно, только не на науке, не на педагогике, он – иррационален по своей сути.

Проблема нашего педагогического образования, дающего не вполне педагога, а может и вовсе не учителя, в том, что оно недостаточно педагогично, недостаточно полно, системно. Чего не хватает? Прежде всего, того, что нужно учителю в обязательном порядке: общепедагогических знаний и знания методики преподавания. Эти два краеугольных камня педагогического образования были всегда, что называется «в загоне». Общая педагогика казалась туманной, неопределенной и бесполезной для обучения. А методика - неконкретной и водянистой, лишенной общих правил, не дающей уверенности, твердого перечня приемов, позволяющих легко проталкивать учебный материал в голову зазевавшемуся ученику, подобно тому, как мамаша проталкивает кашку ложка за ложкой своему ребенку.

Могут сказать, что таких прочных метод нет, и будут правы. Но это не отменяет повторяющегося и регулярного в человеческом поведении, не отменяет того, что знание об этом регулярном и повторяющемся может быть дано пусть не в виде строгих законов наподобие тех, что мы встречаем в точных науках, но в виде так называемых эмпирических обобщений, статистических закономерностей. Однако ожидать чего-то подобного от современных педагогических поветрий вряд ли возможно. Оторванные от науки, они все растворяют в понятии индивидуального, отрицают всякую возможность обобщения, а потому ставят крест на педагогике как таковой. Закономерный итог - отказ от педагогики, признание того, что раз педагогика не может обобщать и фиксировать общее, закономерности, в ней нет никакой надобности, равно как и в педагогическом образовании, из нее вытекающем. Становись у доски и действуй по обстоятельствам, ввяжись в бой, а там увидишь...

Но эта капитуляция перед сложностью предмета педагогики и сложностью педагогического образования, определяющая движения в сторону отказа от их развития, поспешна. Не стоит в очередной раз избавляться от перхоти усекновением головы. Требуется реорганизация педагогического образования в соответствии со сложностью современных задач воспитания и обучения, требуется осознание того, что владение педагогическими знаниями и умениями требует более основательной подготовки, в том числе - философской, культурологической и социологической. Педагог - это не просто специалист по применению методик, это не просто технический специалист, как мнится ныне какой-нибудь ГУ ВШЭ, это гончар человеческих душ. Звучит высокопарно, но все так же близко к реальному положению дел, как и много лет назад.

Педагогика не должна рассматриваться как дрессура. Это ведет к пониманию образования как процедуры, образования, как чего-то бездушного и лишенного сердца, теплоты и естественности, а в итоге самой жизни.

Замена педагогических подходов техническими решениями («кинуть» кабель, подключить скайп, завести интерактивную доску) едва ли не опаснее полного отказа от педагогики. Сейчас перед обществом стоит задача проплыть между этими двумя крайностями, между отрицанием педагогики как таковой и сведением ее к технологии и процедуре. Нас ставят перед ложной дилеммой: или никакой педагогики, или педагогика со скайпом. Теперь, когда нам обещают сделать педагогические факультеты при классических вузах, обещают сделать педагогическое образование фундаментальнее, педагогичнее, современнее, мы должны не заверять педагогику в том, что верны ей и любим, что будем ждать, ибо это все не то, не то. Мы должны громко прокричать «Они положили сырой порох! Они хотят, чтобы у тебя ничего не получилось!»